Чему учит рассказ приставкина портрет отца. Реферат: А

Урок внеклассного чтения (6 класс)

«Портрет А. И. Приставкина»

Разработала: учитель русского языка и

литературы МОБУ СОШ

с. Октябрьское Попова Е. И.

Цели:

Образовательные:

1) знакомство с жизнью и творчеством писателя второй половины 20 века А. И. Приставкина;

2) обучение работе с текстом

Развивающие:

1) развитие связной монологической речи учащихся, логического мышления и творческих способностей;

2) развитие навыка выразительного чтения

Воспитательные:

1) формирование умения корректно и доказательно обосновывать свою точку зрения;

2) воспитание интереса к языку художественной литературы, творчеству Анатолия Игнатьевича Приставкина.

Оборудование урока: портреты А. И. Приставкина, мультимедийная презентация, тексты произведений, материал для сообщений.

Учебник: «Литература. 6 класс» под ред. О. В. Кубасовой (после изучения раздела «Никто не забыт, ничто не забыто»)

Ход урока:

I. Вступительное слово учителя

Добрый день, ребята! Сегодня на уроке мы познакомимся с биографией и творчеством писателя 20 века Анатолия Игнатьевича Приставкина. Я думаю, что его имя известно не всем вам. Так ли это? Хорошо, тогда начинаем…(Учитель или подготовленный ученик читает рассказ А. Приставкина «Портрет отца» )

Какое впечатление произвёл на вас рассказ?

Как вы думаете, автобиографичное это произведение?

Попробуем это выяснить.

Сегодня на уроке мне будут помогать Биограф и Литературовед. Они постараются подробно рассказать о жизни и творчестве известного писателя А. И. Приставкина. А задача остальных ребят заключается в следующем: на столах находится «Летопись жизни и творчества А. И. Приставкина», вторую часть которой придётся заполнять по ходу урока. Не забывайте также о том, что в рабочих тетрадях необходимо записывать слова, которые будут важными для характеристики писателя А. Приставкина и его творчества.

II. Выступление Биографа и Литературоведа

Биограф: Приставкин Анатолий Игнатьевич родился 17 октября 1931 года в рабочей семье. Во время войны он остался сиротой (мать умерла от туберкулеза, отец был на фронте), воспитывался в детском доме, учился в ремесленном училище. Трудиться начал с 12 лет.

Литературовед: После войны стал участвовать в самодеятельности, начал писать стихи - вскоре они были опубликованы в газете.

Биограф: В 1952 году он окончил Московский авиационный техникум. Работал электриком, радистом, прибористом. После службы в армии Приставкин поступил в Литературный институт им. А. М. Горького, где занимался в семинаре Льва Ошанина и окончил его в 1959 году.

Литературовед: В 1958 году Анатолий Игнатьевич дебютировал как прозаик: в журнале «Юность» был напечатан цикл рассказов «Военное детство». На строительстве Братской ГЭС он стал корреспондентом «Литературной газеты», одновременно работая в бригаде бетонщиков. С 1981 года преподавал в Литературном институте, вёл семинар прозы; являлся доцентом кафедры литературного мастерства.

Литературовед: В эти годы он написал документальные повести «Мои современники» (1959); «Костры в тайге» (1964); «Страна Лэпия» (1960); роман «Голубка» (1967). В 1970-е годы писатель напечатал военный рассказ «Солдат и мальчик». Широкую известность Анатолию Приставкину принесла опубликованная в 1987 году повесть «Ночевала тучка золотая…», затрагивающая тему депортации (изгнание) чеченского народа в 1944 г. В своем произведении автор попытался откровенно сказать о том, что пережил сам и что больно обожгло его нервы, - мир не достоин существования, если он убивает детей. В 1988 году повесть была отмечена Государственной премией СССР, получив и мировое признание - в течение нескольких лет после выхода она была переведена более чем на 30 языков. В 1989 году появилась повесть «Кукушата», затем выходили другие его произведения - «Рязанка» (1991), «Радиостанция `Тамара`» (1994), «Долина смертной тени» (2000), «Золотой палач» (2005).

Биограф: В 1991 году А. И. Приставкин возглавил совет независимого писательского движения «Апрель» при Московской писательской организации Союза писателей РСФСР. В то же время вошел в руководящий комитет международного движения за отмену смертной казни «Руки прочь от Каина». Являлся секретарем Союза писателей РФ, членом Союза кинематографистов России.

С 1992 года Анатолий Приставкин - Председатель Комиссии по помилованиям при президенте РФ, а с декабря 2001 года - советник президента РФ по вопросам помилования.

В 2002 году Анатолий Приставкин стал лауреатом международной премии имени Александра Меня за вклад в развитие культурного сотрудничества между Россией и Германией в интересах мирного строительства Европейского дома.

Литературовед: В 2008 году, незадолго до смерти, успел закончить роман «Король Монпасье Мармелажка Первый». Произведение рассказывает об исторических событиях.

Биограф: За десять лет - с 1992 по 2001 год, что просуществовала руководимая Приставкиным Комиссия по помилованию, 57 тысячам заключенных был смягчен приговор, а почти 13 тысячам смертная казнь была заменена пожизненным заключением.

III. Работа над рассказом «Фотографии»

1. - Спасибо юным исследователям творчества А. Приставкина, а мы обратимся к рассказу писателя «Фотографии». Слушаем внимательно…

(Чтение рассказа).

2. Анализ произведения:

Прошло более 66 лет со дня Победы в Великой Отечественной войне – одного из памятных событий 20 столетия, а произведение А. Приставкина не утратило своего значения. Детство военной поры – что может быть трогательнее и печальнее?

Так о чём это произведение?

От чьего имени написан этот рассказ?

Какими ты представляешь себе детей (брата и сестру)?

Как вы полагаете, это произведение полностью автобиографичное или же повествует о судьбах других детей военной поры?

Вы, наверное, успели заметить, что в рассказе много многоточий. Как вы думаете, почему?

Как вы понимаете заключительные слова рассказа: «Смотри, и здесь Людочка. И здесь. И меня много. Ведь нас очень много, правда?»

Чему учит нас, внимательных читателей, это произведение?

I V . Итог урока, выставление оценок.

Итак, давайте подведём черту увиденному, услышанному, пережитому нами на уроке: прочитайте слова, которые вы записывали в тетради и которые могут, по вашему мнению, охарактеризовать личность и произведения А. И. Приставкина.

(Мнения детей).

V . Домашнее задание: подготовьте отзыв об одном из произведений, прочитанных на уроке (См. памятку №5 и инструкцию №5 на стр. 340, 344)

ПРИЛОЖЕНИЕ №1

А. Приставкин «Портрет отца»

Это случилось в войну. В нашей детдомовской библиотеке я случайно наткнулся на маленькую книжку. На обложке ее была фотография человека в меховой шапке, полушубке и с автоматом. Этот человек был очень похож на моего отца. Стащив книжку, я забрался в самый темный угол, оторвал обложку и засунул под рубаху. И долго там носил ее. Только иногда доставал, чтобы посмотреть. Конечно же, это должен быть мой отец. Третий год шла война, а я не получал от него даже писем. Я почти забыл его. И все равно я знал: это мой отец. Я поделился открытием с Вовкой Акимцевым, самым сильным парнем в нашей спальне. Он вырвал портрет из моих рук и решил:

Ерунда! Это не твой отец!

Нет, мой!

Пойдем спросим воспитательницу…

Ольга Петровна посмотрела на оторванную обложку и сказала:

Нельзя портить книги. И вообще я не думаю, чтобы это был твой отец. Зачем его будут печатать в книжке? Ты сам подумай. Он же не писатель?

Нет. Но это мой отец!

Володька Акимцев не отдал портрет. Он спрятал его и сказал, что я просто хочу похвастать и он не отдаст мне обложку, чтобы я не занимался ерундой.

Но мне нужен был отец. Я перерыл всю библиотеку, отыскивая вторую такую книжку. А книжки не было. И я плакал по ночам.

Однажды Володька подошел ко мне и заявил, усмехаясь:

Если это твой отец, ты должен за него ничего не жалеть. Не пожалеешь?

Нож свой отдашь?

И компас?

А новый костюм поменяешь на старый?..- И протянул измятую обложку.

Бери. Не нужно мне твоего костюма. Может, и вправду...- В глазах у Володьки была зависть и боль. Его родные жили в Новороссийске, занятом фашистами. И у него не было никаких фотографий.

ПРИЛОЖЕНИЕ №2

Летопись жизни и творчества Анатолия Игнатьевича Приставкина

ПРИЛОЖЕНИЕ №3

А. Приставкин «Фотографии»

Мы жили далеко от дома, я и моя сестренка, которой было шесть лет. Чтобы она не забывала родных, раз в месяц я приводил сестренку в нашу холодную спальню, сажал на кровать и доставал конвертик с фотографиями.

Смотри, Люда, вот наша мама. Она дома, она сильно болеет.

Болеет...- повторяла девочка.

А это папа наш. Он на фронте, фашистов бьет.

Вот это тетя.

А здесь?

Здесь мы с тобой. Вот это Людочка. А это я.

И сестренка хлопала в крошечные синеватые ладошки и повторяла: «Людочка и я. Людочка и я...»

Из дому пришло письмо. Чужой рукой было написано о нашей маме. И мне захотелось бежать из детдома куда-нибудь. Но рядом была моя сестренка. И следующий вечер мы сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели фотографии.

Вот папа наш, он на фронте, и тетя, и маленькая Людочка...

Мама? Где же мама? Наверное, затерялась... Но я потом найду. Зато смотри, какая у нас тетя. У нас очень хорошая тетя.

Шли дни, месяцы. В морозный день, когда подушки, которыми затыкали окна, покрывались пышным инеем, почтальонша принесла маленький листок. Я держал его в руках, и у меня мерзли кончики пальцев. И что-то коченело в животе. Два дня я не приходил к сестренке. А потом мы сидели рядом, смотрели фотографии.

Вот наша тетя. Посмотри, какая у нас удивительная тетя! Просто замечательная тетя. А здесь Людочка и я.

А где же папа?

Папа? Сейчас посмотрим.

Затерялся, да?

Ага. Затерялся.

И сестренка переспросила, подымая чистые испуганные глаза:

Насовсем затерялся?

Шли месяцы, годы. И вдруг нам сказали, что детей возвращают в Москву, к родителям. Нас обошли с тетрадкой и спросили, к кому мы собираемся ехать, кто у нас есть из родственников. А потом меня вызвала завуч и сказала, глядя в бумаги:

Мальчик, здесь на некоторое время остается часть наших воспитанников. Мы оставляем и тебя с сестренкой. Мы написали вашей тете, спрашивали, может ли она вас принять. Она, к сожалению...

Мне зачитали ответ.

В детдоме хлопали двери, сдвигались в кучу топчаны, скручивались матрацы. Ребята готовились в Москву. Мы сидели с сестренкой и никуда не собирались. Мы разглядывали фотографии.

Вот Людочка. А вот я.

Еще? Смотри, и здесь Людочка. И здесь. И меня много. Ведь нас очень много, правда?

ОГОНЬ

Совсем недавно побывал я там, где родился. Наш двухэтажный дом, который был самым большим в округе, показался мне удивительно маленьким среди новых каменных домов. Поредел садик, где мы бегали, сровнялась с землей горка, где мы играли. И я вспомнил: на этой чудесной горке я сделал великое открытие. Я открыл огонь. Вернее, удивительные камни, из которых можно было высечь огонь. Я приводил сюда ребят, мы набирали полные карманы этих камней и потом шли в темный чулан. В таинственном полумраке мы стучали камнем о камень. И появлялся желтовато-синий шарик пламени. Только потом я понял, что огонь делали не серые камни с моей горки, а мои руки. Как эта чудесная горка, сровнялось с землей мое детство. Попробуй отыщи следы… За горкой во все стороны со своими настоящими чудесами начиналась жизнь. Но вера в свои руки, которые могут добывать огонь, осталась навсегда. Я пошел учиться на монтера.

РИСУНОК

Саша был мой друг и жил через стену. Я приходил к Саше, когда он, приторапливаемый нянькой, лениво доедал красный вишневый кисель. Ни киселя, ни няньки у меня не было. Злая старуха всегда гнала меня, а Саша, мягкий, розовый, зевал и шел на послеобеденный отдых. Однажды взрослые сказали, что Саша заболел опасной болезнью и что приходить к нему нельзя совсем. Приезжал врач с чемоданчиком и, выходя от соседей, качал головой: «Плохо, очень плохо». Мама Саши прижимала ладони к щекам и смотрела на меня невидящими глазами.

Мне было жаль Сашу. Я пробирался на кухню и слушал, как за дощатой перегородкой с коричневыми обоями раздавался надрывный кашель. Однажды я нарисовал на листе бумаги солнце, траву и себя: кружочек головы, палочка туловища, а от него четыре веточки - две руки и две ноги. Потом я прошел на кухню и, прислонясь к перегородке, прошептал:

Саша, ты болеешь?

- …олею, - донеслось до меня.

На, держи. Для тебя нарисовал. - Я сунул в щель листок. С той стороны листок потянули.

- …сибо!..

Кашлять за стеной перестали. Кто-то смеялся. Ну, конечно, смеялся Саша. В темной комнате с занавешенным окном он понял по моему рисунку, что на улице солнце и теплая трава. И что мне очень хорошо гулять. Потом я услышал, как он позвал маму и потребовал карандаш. Скоро из щели высунулся белый уголок. Я побежал в свою комнату. В моем рисунке было изменение: рядом с мальчиком стоял другой: кружок головы, палочка туловища, а от нее четыре веточки… Мальчик был изображен красным карандашом, и я понял: это Саша. Он тоже хочет греться на солнце и ходить босиком. Я соединил жирной чертой руки-веточки двух мальчиков - это значит: они держались крепко за руки - и сунул лист обратно. В тот вечер врач вышел от соседей веселый.

ПЕРВЫЕ ЦВЕТЫ

У Саши был велосипед. У меня тоже, только похуже. Соседская девочка Марина иногда брала у нас покататься велосипед, и я сильно мучился, если она предпочитала велосипед моего друга.

Однажды я взял у Саши баночки с цветной тушью, которые стояли на столе его отца, и решил написать письмо. Это было первое письмо к девочке, и я писал его весь день. И каждую строчку я писал разным цветом. Сперва красным, потом синим, зеленым… Мне казалось, что это будет самым лучшим выражением моего чувства.

Два дня я не видел Марину, хотя старался проезжать все время у нее под окнами. Потом вышел ее старший брат и стал меня пристально рассматривать. И на его лице было ясно написано: «А я все знаю». Потом брат скрылся, и выбежала Марина. И в знак хорошего ко мне расположения попросила велосипед. Проехала один раз для вида и сказала, чертя носком маленького ботиночка по земле:

Ну, вот что. Я тебе отвечу на письмо, если ты принесешь мне цветов. - И она топнула твердо своим маленьким ботиночком. - Цветы нужны сейчас!

Я ринулся в городской сад. Цвели одуванчики, и я собирал их, как рассыпанные солнечные зайчики. Скоро среди лужайки возвышалась целая золотая горка. И вдруг меня охватила первая мужская робость. Как же при всех поднесу ей это? Я накрыл цветы лопухами и пошел домой. Нужно было подумать. И решиться.

На следующий день Марина скакала с подругами на тротуаре, расчерченном мелом, и на меня взглянула очень строго.

Где же твои цветы?

Я опять побежал в сад. Я уже знал, что буду делать. Нашел свою лужайку, откинул лопухи - и обмер: передо мною лежала куча вялой травы. Золотые искры цветов потухли навсегда. И с ними моя смешная любовь. А Марина? Марина каталась с тех пор только на Сашкином велосипеде.

ПОРТРЕТ ОТЦА

Это случилось в войну. В нашей детдомовской библиотечке я случайно наткнулся на маленькую книжку. На обложке ее была фотография человека в меховой шапке, полушубке и с автоматом. Этот человек был очень похож на моего отца. Стащив книжку, я забрался в самый темный угол, оторвал обложку и засунул под рубаху. И долго там носил ее. Только иногда доставал, чтобы посмотреть. Конечно же, это должен быть мой отец! Третий год шла война, а я не получал от него даже писем. Я почти забыл его. И все равно я знал: это алой отец.

Я поделился открытием с Вовкой Акимцевым, самым сильным парнем в нашей спальне. Он вырвал портрет из моих рук и решил:

Ерунда! Это не твой отец!

Нет, мой!

Пойдем спросим воспитательницу…

Ольга Петровна посмотрела на оторванную обложку и сказала:

Нельзя портить книги. И вообще я не думаю, чтобы это был твой отец. Зачем его будут печатать в книжке? Ты сам подумай. Он же не писатель.

Нет. Но это мой отец!

Володька Акимцев не отдал портрет. Он спрятал его и сказал, что я просто хочу похвастать, что все это блажь и он просто не отдаст мне обложку, чтобы я не занимался ерундой.

Но мне нужен был отец. Я перерыл всю библиотечку, отыскивая вторую такую книжку. А книжки не было. И я плакал по ночам.

Однажды Володька подошел ко мне и заявил, усмехаясь:

Если это твой отец, ты должен за него ничего не жалеть. Ты не пожалеешь?

Нож свой отдашь?

И компас?

А новый костюм поменяешь на старый? - И протянул измятую обложку. - Бери. Не нужно мне твоего костюма. Может, и вправду…

В глазах у Володьки были зависть и боль. Его родные жили в Новороссийске, занятом фашистами. И у него не было никаких фотографий.

ДЖАФАР

Сторожем у нас в детдоме, когда я жил в Сибири, был старик Джафар. Хотя он и стригся наголо, голова у него была, как серебряный шар. Такой он был седой. Из щек и подбородка торчали толстые белые волосы, вроде как проволока на терке, которой Джафар скоблил пол. Наверное, он был очень стар: он работал медленно и плохо. Про него говорили, что он из чеченцев. И за то, что он плохо работал, взрослые его потихоньку ругали. Мы подражали взрослым, но действовали смелей и старались вредить ему. В теплый сентябрьский день я сидел на скамеечке. Рядом сидел Джафар. Он, почти не щурясь, глядел на солнце, подставляя теплу лицо, и серая кожа на скулах, похожая на старую мешковину, вздрагивала и тряслась. Он вдруг спросил, даже не взглянув на меня:

Ты откуда родом, мальчик?

У меня был рубль. Я очень берег его. Но мне совсем не было жалко рубля. Я добежал до угла и купил Джафару яблоко. Он долго разглядывал яблоко, поворачивая перед глазами. Мелко надкусил и забыл про меня.

Медленно покачиваясь, он беззвучно запел, и тусклые глаза его смотрели куда-то дальше деревянного заборчика, перед которым мы сидели.

Через месяц Джафар простудился, и его отвезли в больницу. А потом нам сказали, что он умер. И толстая наша заведующая, которая кормила детдомовскими обедами всех своих родственников, пошла опознать его, но скоро вернулась и объяснила, что умерших там много и она не нашла сторожа.

И ребята пораньше легли спать в нетопленной спальне. И тут же забыли о стороже. А я плакал, закрыв голову одеялом, чтобы не слышала дежурная няня. И заснул. И мне снился теплый-теплый Кавказ и снилось, что старик Джафар угощал меня яблоками.

ФОТОГРАФИИ

Мы жили далеко от дома, я и моя сестренка, которой было шесть лет. Чтобы она не забывала родных, раз в месяц я приводил сестренку в нашу холодную спальню, сажал на кровать и доставал конвертик с фотографиями.

Смотри, Люда, вот наша мама. Она дома, она сильно болеет.

Болеет… - повторяла девочка.

А это папа наш. Он на фронте, фашистов бьет.

Вот это тетя. У нас неплохая тетя.

Здесь мы с тобой. Вот это Людочка. А это я.

И сестренка хлопала в крошечные синеватые ладошки и повторяла: «Людочка и я. Людочка и я…»

Из дому пришло письмо. Чужой рукой было написано о нашей маме. И мне захотелось бежать из детдома куда-нибудь. Но рядом была моя сестренка. И следующий вечер мы сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели фотографии.

Вот папа наш, он на фронте, и тетя, и маленькая Людочка…

Мама? Где же мама? Наверное, затерялась… Но я потом найду. Зато смотри, какая у нас тетя. У нас очень хорошая тетя.

Шли дни, месяцы. В морозный день, когда подушки, которыми затыкали окна, покрывались пышным инеем, почтальонша принесла маленький листок. Я держал его в руках, и у меня мерзли кончики пальцев. И что-то коченело в животе. Два дня я не приходил к сестренке. А потом мы сидели рядом, смотрели фотографии.

Вот наша тетя. Посмотри, какая у нас удивительная тетя! Просто замечательная. А здесь Людочка и я…

А где же папа?

Папа? Сейчас посмотрим.

Затерялся, да?

Ага. Затерялся.

И сестренка переспросила, подымая чистые испуганные глаза:

Насовсем затерялся?

Шли месяцы, годы. И вдруг нам сказали, что детей возвращают в Москву, к родителям. Нас обошли с тетрадкой и спросили, к кому мы собираемся ехать, кто у нас есть из родственников. А потом меня вызвала завуч и сказала, глядя в бумаги:

Мальчик, здесь на некоторое время остается часть наших воспитанников. Мы оставляем и тебя с сестренкой. Мы написали вашей тете, спрашивали, может ли она вас принять. Она, к сожалению…

Мне зачитали ответ.

В детдоме хлопали двери, сдвигались в кучу топчаны, скручивались матрацы. Ребята готовились в Москву. Мы сидели с сестренкой и никуда не собирались. Мы разглядывали фотографии.

Вот Людочка. А вот я.

Еще? Смотри, и здесь Людочка. И здесь. И меня много. Ведь нас очень много, правда?

«ШЕФЫ»

Все мы, ребята Кизлярского детдома, жили без родных много лет и совсем забыли, что такое семейный уют. И вдруг нас привели на станцию, объявили, что железнодорожники - наши шефы и они приглашают нас в гости. Разобрали нас по одному. Дядя Вася, толстый и веселый начальник, привел меня к себе домой. Жена охнула, противно вздыхая, долго расспрашивала о родных, но в конце принесла душистый борщ и сладкую печеную тыкву. А дядя Вася подмигнул и нацедил из бочонка красного вина. И себе и мне. Стало весело. Я расхаживал по комнатам, словно плавал в каком-то счастливом дыму, и мне совсем не хотелось уходить. В детдоме целую неделю не смолкали разговоры об этом дне. Ребята, переполненные необычными ощущениями «домашней жизни», ни о чем другом не могли говорить. А в школе с другой стороны крышки парты, где мною были вырезаны три самых заветных слова: электричество - стихи - Лида, - я дописал еще одно слово - шефы.

Больше всех хвалился белорус Вилька. Он попал в гости к самому начальнику станции, и тот велел приходить еще. Мне тоже хотелось рассказать хорошее про дядю Васю, и я заявил, что он «самый главный начальник угольного склада» и я даже могу показать, где он работает. Мне очень хотелось показать дядю Васю, и я повел ребят.

Дядя Вася оказался занят. Он хмуро посмотрел на ребят, а мне сказал:

Не вовремя ты, мальчик… Ты приходи лучше в воскресенье, и домой.

Я пришел. И снова ел тыкву и расхаживал по комнатам. И снова тихое счастье не покидало меня. А жена дяди Васи в соседней комнате сказала:

Странные они, эти дети. Неужели они не понимают, что все время ходить нельзя! Неудобно. Мы же не родственники какие, чтобы их кормить!

А дядя Вася ответил:

А что я мог поделать! Вопрос о шефстве у нас на общем собрании решался. И вот придумали…

Я тихо брел по улицам. Чтобы никто не спрашивал, почему я пришел раньше, остаток дня я просидел в пустой школе. Последнее вырезанное слово я расковырял ножом. Его теперь никто не прочтет. Только осталась на черной крышке глубокая белая ранка.

БУКВА «К»

У Славы Галкина не было ни отца, ни матери. Ему было девять лет, он жил в детдоме и учился в школе. Фамилия учительницы его была Галина. Всем ученикам родители давали с собой вкусные завтраки, а Славе никто не давал. И Слава иногда на уроках мечтал, что он и вовсе не Галкин, просто ошиблись где-то и поставили лишнюю букву. А фамилия у него такая же, как у его учительницы, и он Вячеслав Галин. Но фамилии ведь исправлять нельзя, и Слава только мечтал об этом и еще мечтал, что если бы все было именно так, то учительница оказалась бы его мамой и давала бы ему в школу свертки с завтраками. И Слава чуть-чуть недолюбливал букву, которая разбивала всю его мечту. И потихоньку пропускал ее. А в диктантах за ошибки ему ставили двойки. Однажды учительница очень рассердилась. Она сказала:

Почему ты, Галкин, пропускаешь в словах букву? Никто не делает таких странных ошибок. Смотри, что ты написал: «Светило жарое солнце, и мы пошли упаться на речу». Это просто непонятно. Завтра перед уроком зайдешь ко мне.

И Слава пошел к учительнице. Та продиктовала ему диктант, прочла слова с пропущенной буквой «к». И рассердилась. А потом почему-то спросила о родителях. Велела заходить еще. Но главное, завернула ему в бумажку хороший завтрак.

Слава бежал в школу, не помня себя от радости. В перерыв он не ушел, как обычно делал, в коридор, а гордо достал свой завтрак, хотя совсем не хотел есть.

Когда учительница проверяла новый диктант, она задержалась на работе Славы. В диктанте не было ни единой ошибки. И все буквы «к» стояли на своих местах. Ошибка оказалась только в одном слове. Было подписано: «В. Галин».

Но учительница, наверное, не заметила этой ошибки и не исправила ее.

ОБМАНУТЫЕ ПИСЬМА

В детдоме было три воспитательницы. И все они, хотя и не были молодые, оставались не замужем. Наверное, потому, что три года шла война. Правда, воспитательница Ольга Петровна переписывалась с отцом Бориса. Об этом знал весь детдом. Ребята немного завидовали Борису и говорили:

Твой отец приедет с фронта и женится. Вот посмотришь! Сколько он ей писем написал, небось, побольше, чем тебе!

Ну и пусть, а мне что… - говорил Борис, а про себя думал, что, может, это не так уж плохо, что Ольга Петровна добрая и красивая…

Когда в детдом приходила почта, Борис сразу различал письма отца. Красивые заграничные конверты, а буквы были высокие и напоминали восклицательные знаки. Только чаще эти красивые письма были не ему.

Ольга Петровна смотрела на него ласково и понимающе говорила:

Приходи ко мне в гости, Боря. Чай будем пить. Не с сахарином, а с настоящим сахаром. Я тебе письма от папы прочитаю.

А мне неинтересно, что он пишет… - говорил Борис, но в гости приходил.

К директору детдома приехал сын. И на третий день кто-то из ребят сообщил достоверно:

А Ольга Петровна гуляла с директорским сыном!

Врешь… - бледнея, сказал Борис.

Вот и не вру. Он ее утром до детдома провожает. Целых два дня. Я вчера сзади шел, он ее обхватил вот так, а она смеялась…

Утром Борис сидел у входа и ждал. Вокруг стояли ребята. Самые нетерпеливые приносили новости:

Вышли из дома. Он держит ее под руку.

Идут к детдому, Ольга Петровна смеется.

Повернули в боковой переулок.

Он ее обнимает. Идут по переулку обратно.

Опять обнимаются. И опять идут по переулку.

Ольга Петровна опоздала на два часа. Быстрая, счастливая, она пролетела по двору и даже не заметила, что никто из ребят не подбежал к ней, как это бывало раньше. Не обратила внимания, что первый день ей не оказалось писем. Ей было не до этого.

А красивые заграничные конверты шли и шли, и буквы уже были похожи на вопросительные знаки, словно кто-то не мог никак понять, что произошло. И никто не видел, как детская рука тихо забирала их из ящика и складывала нераспечатанной стопочкой под матрац.

ЗВЕЗДЫ

Нас было в спальне одиннадцать человек. И у каждого из нас был на фронте отец. И при каждой похоронке, приходившей в детдом, одиннадцать маленьких сердец замирало. Но черные листки шли в другие спальни. И мы чуть-чуть радовались и начинали опять ждать отцов. Это было единственное чувство, которое не угасало за всю войну.

Мы узнали, что война окончилась. Это случилось в чистое майское утро, когда к голубому небу прилипали первые клейкие листочки. И кто-то тихо вздохнул и открыл настежь окно. И раздался непривычно громкий смех. И вдруг все мы, одиннадцать человек, поняли, что мы победили, что мы дождались отцов.

В детдоме готовили вечер, и Витька Козырев разучивал песенку:

Окна светятся весь вечер,

Как подснежники весной.

Скоро мы дождемся встречи

С нашей армией родной.

Эту песню хотели петь и другие ребята, но Козырев сказал:

Я отца ждал дольше, чем вы. Он ушел воевать еще с белофиннами…

И мы решили, что, конечно, Витька Козырев немного единоличник, но у него хороший отец и на фотографии очень красиво снят с орденами. Поэтому пускай Витька поет.

Наступил тихий вечер. Заблестели через серую пыльцу звезды, и нам они казались звездами с солдатских пилоток - протяни лишь руку и потрогай пальцами… А что от них свет долго идет, так это просто вранье. Звезды были рядом, это мы хорошо знали в тот вечер. Появилась почтальонша, но мы уже не насторожились при ее приходе, а просто подошли к окну и спросили, кому письмо. Козыреву протянули листок. И вдруг в спальне замолчали. Но нам показалось, что кто-то закричал. Было непонятно и страшно.

«Сообщаем, что отец ваш, майор Козырев, пал смертью храбрых седьмого мая сорок пятого года в районе Берлина».

Нас было в спальне одиннадцать человек, и десять из нас молчали. Майская прохладная ночь дышала в окно. Светились далекие звезды. И было ясно, что свет от них шел очень долго. И мы захлопнули створки окон.

ШУРКА

Шурка был почти взрослый. Он жил в нашем доме и умел делать все. Он всегда что-нибудь мастерил, и крупные веснушки у его переносицы были похожи на головки медных заклепок.

Иногда Шурка вытаскивал на двор старый деревянный фотоаппарат и приказывал мне: замри - и таинственно закрывался в чулане. Потом приносил карточки и говорил мне сердито:

Я тебя, друг, просил быть серьезным! А ты что? Расплылся, рот до ушей, вот и смазал мне все!

Но скоро Шурка женился, а потом его провожали в армию, и жена шла рядом и прижимала к груди ребенка.

Прошла война. И еще много лет. Однажды, когда я сидел на крыльце, из дому выскочил мальчик. Он волок за собой какой-то моторчик. Скоро он появился опять и притащил старый деревянный фотоаппарат. Я присмотрелся: мальчик как мальчик, только у переносицы нашлепано пяток крупных веснушек.

Ничей. Я Шурка. С мамой к бабушке приехал в гости.

А где отец?

На фронте убили. Вы, дяденька, улыбайтесь, а я вас сниму. Только улыбайтесь и не разговаривайте.

Он заперся в чулане и проявлял снимки. Потом вышел и сказал мне сердито:

Серьезные вы, дядя, вышли. Я же просил улыбаться, а вы… Вы совсем не умеете улыбаться.

И, снова повеселев, Шурка побежал с аппаратом за изгородь.

И все веснушки на его переносице были похожи на головки медных заклепок.

ШАГИ ЗА СОБОЙ

В двенадцатом часу ночи я шел по почти пустынной улице Москвы. Где-то у пушкинского театра нагнал девочку лет десяти. Я даже не сразу понял, что передо мной слепая. Она шла неровными шагами по кромке тротуара. Столб она обошла, на мгновение застыв перед ним. Я обогнал слепую и оглянулся; прислушиваясь к моим шагам, она пошла вслед. У площади Пушкина я завернул за угол. Но захотелось еще раз посмотреть, что будет делать слепая. Девочка остановилась на повороте и стала напряженно слушать, подняв голову. А может, она ждала, где раздадутся шаги людей? Никто не шел. В двух шагах проносились машины. Я возвратился.

Вам куда?

Слепая как будто не удивилась:

К Армянскому магазину, пожалуйста.

А теперь?

Теперь мне тут близко. Спасибо.

Она мгновение постояла и пошла, прислушиваясь к шагам случайного прохожего. Так окончилась эта встреча. Только я подумал после: а ведь вправду, мы часто забываем, что за нами остаются отзвуки наших шагов. И нужно всегда правильно идти, чтобы не обмануть других людей, которые доверились нашим шагам и идут вслед. Вот и все.

Тема: А. И. Приставкин «Портрет отца»
Класс: 4
УМК: «Перспектива»
Медиапродукт: презентация, видеоролик
Выставка книг А.И Приставкина
Цель: знакомство с творчеством нашего современника писателя Анатолия Игнатьевича Приставкина, создание воспитательно-образовательной среды, способствующей формированию у обучающихся высоких гражданских, патриотических и духовно-нравственных качеств;
Планируемый результат:
Личностные умения:
проявлять интерес и желание читать произведения о Великой Отечественной войне;
проявлять эмоционально ценностное отношение к героям произведений о Великой
Отечественной войне;
Познавательные умения:
раскрывать значение слов «Родина», «Отечество», «Отчизна», «патриотизм»,
определять тему произведения и обосновывать своё мнение;
раскрывать смысл поступков героев и обосновывать своё мнение;
определять проблему взаимоотношений героев произведения и обосновывать своё мнение, опираясь на текст.
Регулятивные умения:
работать с текстом рассказа, используя алгоритм, план;
проводить взаимопроверку и взаимооценку при выполнении учебного задания.
Коммуникативные умения:
формулировать высказывание в рамках учебного диалога;
договариваться и приходить к общему решению при работе в паре и группе.
Предметные умения:
собирать пословицу;
выбирать пословицы о любви к Родине;
выразительно читать произведение;
работать с содержанием текста;
составлять план и пересказывать текст;
описывать картину, используя план;
составлять летопись основных событий края во время Великой Отечественной войны;
проводить исследование жизни своей семьи в годы Великой Отечественной войны;

Ход урока:

Мотивация к учебной деятельности.
А) У. Здравствуйте, господа кадеты.
Все готовы начать урок?
Мы с вами постараемся справиться со всеми заданиями.
Но если встретятся трудности, мы их вместе преодолеем.
Какие качества вы будете проявлять на уроке?
Д. Доброта, сотрудничество, трудолюбие, сопереживание, участие, взаимопонимание.
У. Чему будете учиться?
Д. Анализировать факты, делать выводы, проводить самостоятельно наблюдения, излагать свои мысли, слушать, коллективно работать.
У. Девиз нашего урока мы проговорим вместе:
«Один за всех – все за одного»
Успехов вам в работе.
Б) Проверка домашнего задания.
1) Объясните значение слова «реквием». Слайд 1, 2.
Реквием это траурное, заупокойное песнопение в церковном богослужении; музыкальное произведение траурного характера. Посвящен памяти умершим.
2) Назовите тему произведения Р. И. Рождественского «Реквием».

Тема ВОВ, Родины и выбора человека) Обоснуйте своё мнение.
3) Назовите главную мысль произведения «Реквием».
(Самое главное и дорогое – Родина)
4) Опишите чувства, которые вы испытывали при чтении стихотворения Р. И. Рождественского «Реквием».
(Чувство гордости, ответственности, благодарности, патриотизма, гражданственности)

Актуализация знаний и фиксация индивидуального затруднения в пробном действии.

А) Работа в парах. (Правило работы в парах). Слайд 3.
Подберите к каждой пословице её продолжение. Слайд 4.

Родина краше солнца,
тот истинный герой

Кто за Родину горой,
не сохраняя её историю

Нельзя любить Родину,
и стены помогают

Всякому мила
своя сторона

В своём доме
дороже золота

О чём эти пословицы? О любви к Родине.
Что обозначает слово Родина?
Родина (происходит от слова «род»; семья, место рождения); место, где родился человек, а также страна, в которой он родился и к судьбе которой ощущает свою сопричастность.
- Подберите синонимы к слову Родина. (Отечество, Отчизна).
Толковый словарь - В.И.Ожегов:
Отечество, Отчизна родная страна. Понятие «Отечество» обозначает страну предков (отцов) человека, а также часто имеет эмоциональный подтекст, подразумевающий, что некоторые люди испытывают к Отечеству особое чувство, которое сочетает любовь и чувство долга (патриотизм).
Патриотизм любовь к Отечеству, преданность ему, стремление своими действиями служить его интересам.
- Как раньше называли нашу Родину? (Русь – страна света (светлое место)).
- Закончите предложение: Слайд 6.
Родина для меня – это
- Какие великие даты вы знаете в истории нашей Родины?
1240г- победа над шведами на берегу Невы Александром Невским (битва на Чудском озере – 1242г),
1380г – победа над монголо-татарским игом за Доном Дмитрием Донским (Куликовская битва), 1812г – победа над французами во главе с фельдмаршалом М.И. Кутузовым,
1941 – 1945 г- ВОВ – победа над фашистской Германией.

Выявление причины затруднения.
Видеоролик: (события ВОВ)
Какое событие увидели? Когда оно происходило?
Давайте подумаем вместе, вы знаете ответ на эти вопросы?
(Наверное, сражение ВОВ 1941 – 1945гг)

Построение проекта выхода из затруднения.
А) - Как вы думаете, о чём будем говорить сегодня на уроке?
Верно, о событиях ВОВ.
Сегодня на уроке мы познакомимся с рассказом А.И. Приставкина.
Посмотрите на слайд. Прочитайте название рассказа. Слайд 7.

Как вы думаете, о чем пойдет речь в рассказе? (Об отце - солдате).
- Верны ли ваши предположения мы узнаем, когда прочитаем рассказ.
Б) Знакомство с биографией писателя. Слайд 8,9,10.
Анатолий Игнатьевич Приставкин (1931 – 2008 гг) родился в трудовой семье: отец работал на заводе, мать – на фабрике. В начале войны в возрасте 10 лет он остался сиротой: отца призвали на фронт, мать вскоре умерла от туберкулёза. Мальчику предстояло испытать все тяготы детдомовского детства; он сменил десятки детских домов, колоний, интернатов России, Сибири.

«У меня война оставила невероятное чувство бесконечности её и голода»,- писал Приставкин позже. Он начал работать ещё мальчиком. Работал электриком, радистом. Радость этих лет составляли книги. Впоследствии Приставкин пишет цикл рассказов «Трудное детство»; в 70-е годы 20 века – повесть «Солдат и мальчик». А.И. Приставкин говорил о войне так: «Я не только боялся писать о тех страшных военных днях, я боялся прикоснуться к ним даже памятью; это было больно. Не просто больно, мне не хватало сил даже перечитать собственные ранее написанные рассказы».

В) Какую цель поставим перед собой? Слайд 11.

Заполните таблицу, работая в паре: что вы знаете о теме, что хотите узнать. Слайд 12.
Таблица ЗХУ

ЗНАЮ
(на фазе вызова)
Хочу узнать
(на фазе вызова)
Узнал
(на фазе осмысления
или рефлексии)

Работа в паре:
что я знаю о теме урока?

Формулирование вопросов (целей)
Запись ответов на вопросы (на основе новой полученной информации)

Реализация построенного проекта. Открытие детьми нового знания.
1) Первичное чтение.
А) Мозговой штурм (дети читают текст «по цепочке» и отмечают карандашом непонятные слова и выражения)
Словарная работа. Слайд 13.
Детдом – воспитательное учреждение для детей, оставшихся без родителей или детей, нуждающихся в помощи и защите государства
Полушубок – короткая до колен овчинная шуба
Наткнулся на книжку – обнаружил неожиданно
Стащил – украл
Компас – прибор для ориентирования на местности
Зависть – негативное чувство, вызванное успехом другого человека
Б) Проверка первичного восприятия
- Кто главный герой рассказа?
- Что вы можете сказать о мальчике?
- Какие чувства испытывали вы, читая рассказ?

Физкультминутка. (Родины сыны)
Первичное закрепление во внешней речи.
- От чьего имени ведётся рассказ?
- Прочитайте отрывок рассказа с. 81, со 2-ого абзаца по ролям.
- Сколько действующих лиц в рассказе? Назовите. (автор, Вовка Акимцев, воспитательница)
-
- Найдите в первом абзаце текста пятисложные слова. Прочитайте.
- Найдите в первом абзаце текста словосочетания. Прочитайте.
- Сколько вопросительных предложений в тексте?
- Что мальчик сделал с обложкой? Как вы думаете, почему он так поступил?
- Хорошо ли он поступил?
- Можно ли его понять и простить за совершенный поступок в условиях того тяжелого времени?
- С кем он поделился своим открытием? Прочитайте.
- Что сказала мальчикам воспитательница? Прочитайте.
- Верно ли, что Вовка в рассказе А.И.Приставкина «Портрет отца» мог бы обменять портрет отца только на перочинный нож? Обоснуйте своё мнение строчками из рассказа.

Включение в систему знаний.
Самостоятельная работа. (Вопрос в треугольных письмах) Слайд 14.

(Ответы детей)
У. - Дети и война – это самое скорбное событие, какое только можно себе представить. Тяжелейшие испытания выпали на долю того поколения детей: бомбежки, голод, холод, страх потерять родных или самому потеряться. Во время войны часть детей перед захватом немцами городов вывозили в другие города на восток страны. Родители и дети иногда даже не знали, где находятся близкие, что с ними, живы ли они.
- Справились мы с поставленными задачами?
- А теперь я попрошу ответить вас на очень важный вопрос
Как мы с вами должны жить, чтобы сохранить мир на земле?
(ответы детей)
- Закончите предложение:
Рассказ А.И.Приставкина «Портрет отца» помог мне понять
События Великой Отечественной войны помогают мне(узнать больше о мужестве, чести, смелости, отваге, бесстрашии, храбрости обычных людей и героев того времени)

Приём ТРКМ таблица «Знаю. Хочу узнать. Узнал».
Теперь вы можете заполнить третью колонку таблицы «ЗХУ» сведениями, которые узнали из рассказа.

Рефлексия.

1) Работа в группах.
Я попрошу вас высказать свои мысли по теме нашего урока, написав синквейн. Слайд 15, 16, 17.
Синквейн – малая стихотворная форма.
Тема: Война. Победа. Парад. Салют. Солдат. Память. (6 групп)

Молодцы.
Я всех благодарю за эту работу и прошу вас поблагодарить друг друга.

X. Домашнее задание. (По выбору)
- Составьте план для пересказа произведения А.И.Приставкина «Портрет отца», подготовьте пересказ произведения или подготовьте ответы на данные вопросы (Слайд 19).
Алгоритм составления сложного плана произведения (для пересказа)
Для того чтобы составить и оформить подробный план текста, надо:
1. Внимательно прочитать текст и определить его тему.

2. Разделить текст на основные части по смыслу, используя три, подсказки
появление новой темы;
появление нового героя;
появление нового места действия.
3. Озаглавить каждую часть текста.
4. В каждой части выделить ключевые события и разделить содержание основной части на подчасти.
5. Озаглавить каждую подчасть текста.
6. Оформить письменно подробный план текста.
7. Пересказать текст, используя составленный план (пересказ краткий, т. е. использовать для пересказа план основных частей).

Итог урока.
- Что вас взволновало на уроке, что показалось важным, таким, что надо обязательно запомнить?
- Почему мальчик был согласен отдать другу все, что у него было, за портрет своего отца?
- Мы сегодня с вами говорили о ВОВ, о героическом подвиге Советского народа. Мы живем с вами в мирное время, и чтобы всегда был мир на земле, мы должны помнить своих героев.

Список используемых ресурсов:

Информационный материал:
Л.Ф. Климанова. Литературное чтение. 4 класс: учебник для общеобразовательных учреждений с прил. на электрон. Носителе. В 2 ч. Ч.2 / Л.: Просвещение, 2013
Демонстрационный материал:
компьютерные презентации «Государственные символы Российской Федерации», «Великие полководцы»; выставка книг А.И. Приставкина.
Интерактивный материал:
карточки с учебными заданиями, экранно-звуковые пособия CD.

Где можно скачать рассказ А. Приставкина "Портрет отца"?(для word) (для word) и получил лучший ответ

Ответ от ЂаисияКоновалова[гуру]
Портрет отца
Приставкин А.
Это случилось в войну. В нашей детдомовской библиотеке я случайно наткнулся на маленькую книжку. На обложке ее была фотография человека в меховой шапке, полушубке и с автоматом. Этот человек был очень похож на моего отца. Стащив книжку, я забрался в самый темный угол, оторвал обложку и засунул под рубаху. И долго там носил ее. Только иногда доставал, чтобы по¬смотреть. Конечно же, это должен быть мой отец. Третий год шла война, а я не получал от него даже писем. Я почти забыл его. И все равно я знал: это мой отец. Я поделился открытием с Вовкой Акимцевым, самым сильным парнем в нашей спальне. Он вырвал портрет из моих рук и решил: - Ерунда! Это не твой отец!
- Нет, мой!
- Пойдем спросим воспитательницу…
Ольга Петровна посмотрела на оторванную обложку и сказала:
- Нельзя портить книги. И вообще я не думаю, чтобы это был твой отец. Зачем его будут печатать в книжке? Ты сам подумай. Он же не писатель?
- Нет. Но это мой отец!
Володька Акимцев не отдал портрет. Он спрятал его и сказал, что я просто хочу похвастать и он не отдаст мне обложку, чтобы я не занимался ерундой.
Но мне нужен был отец. Я перерыл всю библиотеку, отыскивая вторую такую книжку. А книжки не было. И я плакал по ночам.
Однажды Володька подошел ко мне и заявил, усмехаясь:
- Если это твой отец, ты должен за него ничего не жалеть. Не пожалеешь?
- Нет.
- Нож свой отдашь?
- Отдам.
- И компас?
- Отдам.
- А новый костюм поменяешь на старый?.. - И протянул измятую обложку. - Бери. Не нужно мне твоего костюма. Может, и вправду... - В глазах у Володьки была зависть и боль. Его родные жили в Новороссийске, занятом фашистами. И у него не было никаких фотографий.

Ответ от 2 ответа [гуру]

Привет! Вот подборка тем с ответами на Ваш вопрос: Где можно скачать рассказ А. Приставкина "Портрет отца"?(для word) (для word)

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Шрифт:

100% +

29

Но вот он и наступил, День Победы.

Я пишу его с большой буквы, он того стоит.

В этот день все всех поздравляли: и тех, кто не служил, и тех, кто служил и даже воевал, неважно где, мы все время где-нибудь воюем. Но мужественное призвание мужчины быть воином и защитником никуда от нас, оказывается, не ушло. «Сын мой, – произносят в одном из африканских племен, обращаясь к подростку, – отныне ты мужчина. Возделай поле свое и сумей защитить его. Проживи жизнь так, чтобы твои сыновья, глядя на тебя, захотели бы стать настоящими мужчинами».

А я очень гордился отцом, пришедшим с войны. Но сперва о тех незабываемых днях конца войны, когда все цвело и голубело и было так победно и счастливо на душе. О том, какой он будет, этот День Победы, нам рассказали в кино еще задолго до самой Победы. Фильм так и назывался: «В шесть часов вечера после войны». И хоть было до этого победного дня много других дней, и многие, многие так и не дожили до Победы, но мы уже знали, видели, как она на самом деле произойдет. Мы и правда дожили до нее, я даже думаю, что фильм нам в этом очень помог. Он нам внушил образ Победы.

А потом была настоящая Победа, и настоящий салют, и были солдаты, не такие красивые, как в кино (там играл знаменитый киноартист Самойлов), но зато свои, настоящие, любимые, и было истинно всенародное ликование на Красной площади. А еще был парад, он так и назывался «Парад Победы», в хрониках кино мы его смотрели тысячу раз… Солдаты с особенными мужественными лицами, таких лиц не создашь никакими кинофокусами, прошли по Красной площади мимо мавзолея, швырнув к его подножию вражеские знамена. А на мавзолее стоял главный победитель – генералиссимус Сталин – и улыбался в усы.

Уже в наше время по всем программам телевидения нам показали вдруг парад воинов из Чечни. На аэродроме «Северном» выстроили трибуны, и по бетонным плитам взлетной полосы прошли наши российские воины строевым победным маршем с оружием в руках.

Я узнал этот аэродром. Именно отсюда из Грозного я улетал на «вертушке» в Моздок в 96-м году, и кучно вдоль борта сидели солдаты, уцелевшие после тяжких боев. Они отворачивались к окошкам, потому что у их ног, на полу, лежали завернутые в блестящий целлофан двое их товарищей – «груз двести»… Сапоги, торчащие из обертки, вздрагивали от крутых противоракетных виражей.

И вот снова над поверженным и дотла разрушенным городом, будто над чужой могилой, нам демонстрируют парад победителей. Вот только лица у победителей-мальчиков вовсе не те, что на Параде Победы в том, сорок пятом году. Можете сравнить. Хлебнув чужой крови, пристрастившись к наркотикам, они пойдут по тюрьмам да колониям. Я-то наперед их судьбу знаю. Мне было отчего-то не по себе, когда глядел на вдохновенные лица наших генералов: отчего же празднуем, отчего ликуем-то? Оттого что бросили под огонь истребления мальчиков-солдат, многие из которых не дотопали до парада на бетонной полосе?.. Оттого, что в российских городах царит испуг перед новыми террористическими актами, и чем далее, тем сильней?

И не надо изображать, что Грозный и поверженный Берлин, постыдная война в Чечне и та, что несла нам свободу над фашизмом, – одно и то же. Тем более остались и живы еще свидетели. Да и я о той, священной, могу рассказать.

И вот что скажу. Главными победителями в ней, кроме Сталина, Жукова и других имен, которые мы знаем наизусть, были просто солдаты, наши отцы, которые отпахали четыре с половиной года, а кому повезло уцелеть, с осени сорок пятого начали прибывать в товарняках, идущих с запада. Они были молоды, голосисты и долгожданны, и рядом с ними нам, пацанве, притереться, принюхаться, потрогать звездочки на погонах было высшим счастьем.

Отец нашел меня на Кавказе, и, когда забирал домой (домой!), высыпала во двор вся наша детдомовская шантрапа, даже начальство, ибо для многих это было предвестие, надежда, что и к ним когда-нибудь тоже нагрянут с медалями на груди, да пусть и без медалей, но увезут, увезут навсегда в другой, несиротский, небездомный мир.

Могу утверждать, что отец хоть и не брал Берлина, но был Победитель, потому что он победил врага, который погубил его мать, мою смоленскую бабку, и еще он победил врага, который погубил его жену и мою мать… Но мой отец не мстил, он просто защитил свой дом. И самой высокой наградой за все четыре года войны была медаль «За отвагу». Были у него и другие медали, и еще «благодарности» лично от товарища Сталина, и мы сейчас, после смерти отца, храним их как память о Победах отца.

Но я запомнил еще, как кучковались солдаты-победители у пивных ларьков, с легкостью отдавая за зелье трофейные часы, губную гармошку, иные какие-то вещицы из нехитрого солдатского багажа… Там, у пивнушек, не раз я находил и своего пьяненького отца. Я так его боготворил! Может, догадывался, что «наркомовские» сто грамм, принятые им за войну, теперь добирались здесь не случайно, ведь чем-то надо было заглушить горькую память потерь, которая по-настоящему осознавалась лишь сейчас. Парад прошел, а война, которая обожгла их молодость, годами, исподволь, дожигала их изнутри и многих потом унесла. «Мы не от старости умрем, от старых ран умрем», – скажет поэт-фронтовик, который от этих ран и умер.

Ну вот, мы и подошли к главному. А все, все, что я рассказывал ранее, лишь только подход к главному: как я и мои дружки по детдому участвовали в Параде Победы.

Это был ослепительный день, утро, легкий ветерок, и наши мальчишьи сердечки, напряженные от предстоящего марша Победы, счастливо трепетали, будто флаги на домах.

Я маршировал во главе колонны, во втором ряду, среди барабанщиков, и это был мой полет, высочайший полет, выше которого я не взлетал в своей жизни. Музыка вдруг затихла, и мы ударили в свои барабаны. Мы так свирепо и неистово колотили в них, что нельзя было не понять, что мы, и мы тоже Победители.

Конечно, не было никакого мавзолея, а была трибунка прямо на грузовичке, на нем стоял настоящий Герой Советского Союза (он потом тоже сопьется), мимо которого мы, затаив дыхание и печатая шаг, строем прошагали. Герой чуть хрипловато и совсем незаученно произнес слова о Победе, и мы двинулись по улицам дальше, навстречу новой, прекрасной жизни.

Маленькие рассказы

Мама, знаешь, какое дело самое трудное в жизни? Жить во время войны!

Шестилетний ребенок

Шинель

В самом дальнем углу, за печкой, висела шинель. Она была словно ржавая от времени, с подпалинами и дырками. Отец мой носил ее тогда, когда меня еще и не было, да и мать моя была совсем маленькой. В этой шинели отец шел за Лениным против богачей и рубил саблей белых. Вот так я рассказал своим дружкам Вальке и Мите, жившим в доме напротив.

Валька поверил не совсем, а Митя прямо сказал: «Врешь!» Тогда я надел шинель и, волоча за собой длинные полы, гордо прошел в ней по улице до соседского дома. На песке за мной оставалась гладкая дорожка.

Мать Вальки, маленькая и сварливая тетя Нюра, загремела кастрюлями:

– Боже мой, что ты надел? Всю грязь тащите на себя…

– Это не грязь. Это шинель моего отца. Он в ней воевал.

– Ну и что! Ты-то зачем нацепил? Это мать, наверное, не видела, она бы дала тебе…

Валька и Митя тоже обиделись. Тетя Нюра совсем не могла понять, какая героическая шинель была на мне. Они так ей и заявили. Тетя Нюра плюнула и стала молча разжигать керосинку. Потом поглядела на нас, усмехнулась и открыла чулан. И швырнула на пол узлы:

– Нате. Держите. Это ваших отцов!

Мы развязали вещи. Там лежали пересыпанные нафталином две рыжие старые шинели. И они были еще более дырявые и обгорелые, чем моя принесенная шинель.

Огонь

Совсем недавно побывал я там, где родился. Наш двухэтажный дом, который был самым большим в округе, показался мне удивительно маленьким среди новых каменных домов. Поредел садик, где мы бегали, сровнялась с землей горка, где мы играли. И я вспомнил: на этой чудесной горке я сделал великое открытие. Я открыл огонь. Вернее, удивительные камни, из которых можно было высечь огонь. Я приводил сюда ребят, мы набирали полные карманы этих камней и потом шли в темный чулан. В таинственном полумраке мы стучали камнем о камень. И появлялся желтовато-синий шарик пламени. Только потом я понял, что огонь делали не серые камни с моей горки, а мои руки.

Как эта чудесная горка, сровнялось с землей мое детство. Попробуй отыщи следы… За горкой во все стороны со своими настоящими чудесами начиналась жизнь. Но вера в свои руки, которые могут добывать огонь, осталась навсегда. Я пошел учиться на монтера.

Рисунок

Саша был мой друг и жил через стенку. Я приходил к Саше, когда он, подгоняемый нянькой, лениво доедал красный вишневый кисель. Ни киселя, ни няньки у меня не было.

Злая старуха всегда гнала меня, а Саша, мягкий, розовый, зевал и шел на послеобеденный отдых.

Однажды взрослые сказали, что Саша заболел опасной болезнью и что приходить к нему нельзя совсем. Приезжал врач с чемоданчиком и, выходя от соседей, качал головой: «Сложно. Очень сложно». Мама Саши прижимала ладони к щекам и смотрела на меня невидящими глазами.

Мне было жаль Сашу. Я пробирался на кухню и слушал, как за дощатой перегородкой с коричневыми обоями раздавался надрывный кашель. Однажды я нарисовал на листе бумаги солнце, траву и себя: кружочек головы, палочка туловища, а от него четыре веточки – две руки и две ноги. Потом я прошел на кухню и, прислонясь к перегородке, прошептал:

– Саша, ты болеешь?

– …олею, – донеслось до меня.

– На, держи. Для тебя нарисовал. – Я сунул в щель листок.

С той стороны листок потянули.

– …сибо!..

Кашлять за стеной перестали. Кто-то смеялся. Ну конечно, смеялся Саша. В темной комнате с занавешенным окном он понял по моему рисунку, что на улице солнце и теплая трава. И что мне очень хорошо гулять. Потом я услышал, как он позвал маму и потребовал карандаш. Скоро из щели высунулся белый уголок. Я побежал в свою комнату. В моем рисунке было изменение: рядом с мальчиком стоял другой – кружок головы, палочка туловища, а от нее четыре веточки… Мальчик был изображен красным карандашом, и я понял: это Саша. Он тоже хочет греться на солнце и ходить босиком. Я соединил жирной чертой руки-веточки двух мальчиков – это значит, они держались крепко за руки – и сунул лист обратно.

Деньги

Мы жили в старом деревянном двухэтажном доме, где от желтых стен легко отламывались целые куски. Взрослые рассказывали, что этим домом когда-то владела старуха Ситягина. Да мы не очень верили. Старуха эта ходила в черном платье, прижимая парализованную руку к груди, и совсем не была страшной. Да разве разрешил бы горсовет одной старухе Ситягиной жить во всем доме? И зачем ей весь?

Однажды я разбил на чердаке бутылку. Оттуда выпали свернутые в трубочку деньги. Деньги были красивые и с картинками. На одной бумажке стояла блестящая женщина. На другой – оловянный солдатик с вытаращенными глазами. А еще на одной – толстый человек с большими усами. Я позвал Сашку, и мы решили, что это самый главный царь.

Бутылок было много. Мы принесли молоток и стали их бить. И из каждой выпадали свернутые в трубочку цари. Мы рассовали их по пазухам и потащили на улицу.

Я как раз торговался с Шуркой, предлагая за его картонный домик десять усатых царей, когда вышла на улицу старуха Ситягина. Она посмотрела на мои руки, вся затряслась и стала вырывать деньги. Мне показалось, что даже ее парализованная рука задвигалась, стараясь черными пальцами ухватить хрустящие бумажки. На вой старухи выбежал ее сын, Густав Иванович.

– Не надо, мама. – Он вздохнул и отбросил деньги. – Ведь это при ихней власти уже не понадобится…

И старуха Ситягина заковыляла домой, всхлипывая. Ее парализованная рука, зажатая в кулак, бессильно тряслась.

Мы вернулись к нашей торговле, и через минуту я был уже владельцем целого картонного дома. И все это за каких-то десять усатых царей.

Первые цветы

У Саши был велосипед. У меня тоже, только похуже. Соседская девочка Марина иногда брала у нас покататься велосипед, и я сильно мучился, если она предпочитала велосипед моего друга.

Однажды я взял у Саши баночки с цветной тушью, которые стояли на столе его отца, и решил написать письмо. Это было первое письмо к девочке, и я писал его весь день. И каждую строчку я писал разным цветом. Сперва красным, потом синим, зеленым… Мне казалось, что это будет самым лучшим выражением моего чувства.

Два дня я не видел Марину, хотя старался проезжать все время у нее под окнами. Потом вышел ее старший брат и стал меня пристально рассматривать. И на его лице было ясно написано: «А я все знаю». Потом брат скрылся и выбежала Марина. И в знак хорошего ко мне расположения попросила велосипед. Проехала один раз для вида и сказала, чертя носком маленького ботиночка по земле:

– Ну, вот что. Я тебе отвечу на письмо, если ты принесешь мне цветов. – И она топнула твердо своим маленьким ботиночком. – Цветы нужны сейчас!

Я ринулся в городской сад. Цвели одуванчики, и я собирал их, как рассыпанные солнечные зайчики. Скоро среди лужайки возвышалась целая золотая горка. И вдруг меня охватила первая мужская робость. Как же при всех поднесу ей это? Я накрыл цветы лопухами и пошел домой. Нужно было подумать. И решиться.

На следующий день Марина скакала с подругами на тротуаре, расчерченном мелом, и на меня взглянула очень строго:

– Где же твои цветы?

Я опять побежал в сад. Я уже знал, что буду делать. Нашел свою лужайку, откинул лопухи – и обмер: передо мной лежала куча вялой травы. Золотые искры цветов потухли навсегда. А Марина? Марина каталась с тех пор только на Сашкином велосипеде.

Человеческий коридор

Это было в сорок первом году. Темная и суровая Москва, спасая нас, детей, от войны, погрузила в поезда и отправила в Сибирь. Мы ехали медленно, задыхаясь от недостатка кислорода и страдая от голода. В Челябинске нас высадили и повели на вокзал. Была ночь.

– Здесь есть пища, – сказал Николай Петрович, сутулый, желтый от болезни человек.

Вокзал хлестанул по глазам ярким светом. Но скоро мы увидели и другое. Многотысячная толпа беженцев осаждала единственный ресторан. Там шевелилось что-то черное, и ухало, и кричало. Ближе к нам, прямо на рельсах, стояли, сидели, лежали люди. Здесь начиналась очередь.

Мы стояли и смотрели на окна. Там было тепло, там раздавали людям горячую, дымящуюся жизнь, наполняя ею тарелки. Потом встал наш Николай Петрович на ящик и что-то закричал. И нам было видно, как он нервно вздергивает острые плечи. И голос у него слабый, голос чахоточного человека. Кто из этих голодающих, сутками простаивающих беженцев сможет его услышать?..

А люди вдруг зашевелились. Они подались назад, и маленькая трещинка расколола черную толпу. А потом мы увидели еще: какие-то люди взялись за руки и образовали коридор. Человеческий коридор…

Я потом побродил немало, но всегда мне казалось, что и не перестаю шагать этим человеческим коридором. А тогда – мы шли через него, качающийся, живой, трудный.

И мы не видели лиц, просто стена больших и верных людей. И яркий свет вдали. Свет, где нам было очень тепло, где и нам отвалили по целой порции жизни, горячей жизни, наполнив ею до краев дымящиеся тарелки.

Портрет отца

Это случилось в войну. В нашей детдомовской библиотеке я случайно наткнулся на маленькую книжку. На обложке ее была фотография человека в меховой шапке, полушубке и с автоматом. Этот человек был очень похож на моего отца. Стащив книжку, я забрался в самый темный угол, оторвал обложку и засунул под рубаху. И долго там носил ее. Только иногда доставал, чтобы посмотреть. Конечно же это должен быть мой отец. Третий год шла война, а я не получал от него даже писем. Я почти забыл его. И все равно я знал: это мой отец. Я поделился открытием с Вовкой Акимцевым, самым сильным парнем в нашей спальне. Он вырвал портрет из моих рук и решил:

– Ерунда! Это не твой отец!

– Нет, мой!

– Пойдем спросим воспитательницу…

Ольга Петровна посмотрела на оторванную обложку и сказала:

– Нельзя портить книги. И вообще я не думаю, чтобы это был твой отец. Зачем его будут печатать в книжке? Ты сам подумай. Он же не писатель?

– Нет. Но это мой отец!

Володька Акимцев не отдал портрета. Он спрятал его и сказал, что я просто хочу похвастать и он не отдаст мне обложку, чтобы я не занимался ерундой.

Но мне нужен был отец. Я перерыл всю библиотеку, отыскивая вторую такую книжку. А книжки не было. И я плакал по ночам.

Однажды Володька подошел ко мне и заявил усмехаясь:

– Если это твой отец, ты должен за него ничего не жалеть. Не пожалеешь?

– Нож свой отдашь?

– И компас?

– А новый костюм поменяешь на старый?.. – И протянул измятую обложку. – Бери. Не нужно мне твоего костюма. Может, и вправду… – В глазах Володьки была зависть и боль. Его родные жили в Новороссийске, занятом фашистами. И у него не было никаких фотографий.

Джафар

Сторожем у нас в детдоме – я жил тогда в Сибири – был старик Джафар. Хотя он и стригся наголо, голова у него была как серебряный шар. Такой он был седой. Из щек и подбородка торчали толстые белые волосы, вроде как проволока на терке, которой Джафар скоблил пол. Наверное, он был очень стар, он работал медленно и плохо. Про него говорили, что он из чеченцев. И за то, что он плохо работал, взрослые его потихоньку ругали. Мы подражали взрослым, но действовали смелей и старались вредить ему.

В теплый сентябрьский день я сидел на скамеечке. Рядом сидел Джафар. Он, почти не щурясь, глядел на солнце, подставляя теплу лицо, и серая кожа на скулах, похожая на старую мешковину, вздрагивала и тряслась. Он вдруг спросил, даже не взглянув на меня:

– Ты откуда родом, мальчик?

У меня был рубль. Я очень берег его. Но мне совсем не было жалко рубля. Я добежал до угла и купил Джафару яблоко. Он долго разглядывал яблоко, поворачивая перед глазами. Мелко надкусил и забыл про меня. Медленно покачиваясь, он беззвучно запел, и тусклые глаза его смотрели куда-то дальше деревянного заборчика, перед которым мы сидели.

Через месяц Джафар простудился, и его отвезли в больницу. А потом нам сказали, что он умер. И толстая наша заведующая, которая кормила детдомовскими обедами всех своих родственников, пошла опознать его, но скоро вернулась и объяснила, что умерших там много и она не нашла сторожа.

И ребята пораньше легли спать в нетопленой спальне. И тут же забыли о стороже. А я плакал, закрыв голову одеялом, чтобы не слышала дежурная няня. И заснул. И мне снился теплый, теплый Кавказ, и снилось, что старик Джафар угощал меня яблоками.

Между строк

У нас не было тетрадок. Воспитательница аккуратно рвала старые книги из нашей детской библиотеки, и мы шили из них тетрадочки, ровно по двенадцать листов.

Мы писали между строк. Чернила расползались на старой бумаге, потому что мы делали их из сажи. Обломки химических грифелей мы хранили только для писем отцам на фронт.

А в книжках, между строк которых мы писали, говорилось о далеких, полузабытых вещах. Там было написано: «Мы дети солнечной страны. Наши родители трудятся на заводах и на колхозных полях. Мы ходим учиться в школы. Мы читаем по красивым книжкам и пишем на гладких тетрадях о нашем счастье».

Вот так было написано в книгах, между строк которых мы писали. А Витька Свинковский меня однажды спросил:

– Твои родители трудились где – на заводах или на колхозных полях?

И оттого, что все было так непохоже, мы наизусть знали строчки о счастливом детстве. И в один из обычных дней мы, то есть я и Витька Свинковский, почти не сговариваясь, написали отцам в письмах эти хорошие слова. Это было в самую тревожную пору войны. А мы написали о замечательной жизни, о школе, в которой учимся по красивым книжкам и пишем на гладких тетрадях…

Жалко, правда, что не было ни одного чистого листочка для письма. Но мы написали обо всем этом между строк. Мы знали: отцы разберутся.

Николай Петрович

Николай Петрович часто бывал в спальне ребят. Пел песни, рассказывал разные истории. Но больше говорил и своем сыне и родном городе Волоколамске. Мы все знали, что Волоколамск он оставил по распоряжению районо и что сын его, настоящий советский командир, бьет фашистов.

Когда в интернате чего-нибудь остро не хватало, ребята сразу узнавали об этом. Николай Петрович в такие дни приходил особо подтянутый, и бесцветные губы его сжимались.

– А знаете, ребята, сколько хлеба у нас будет после войны? Мягкого, чудесного… Милые мои мальчики, у нас будут подаваться к столу полные тарелки хорошего хлеба! Уж тогда мы отъедимся за всю войну.

И нам до предела было ясно, что завтра не дадут даже наши легковесные порции. Потому что нет в интернате ни кусочка этого самого хлеба. Тогда мы шли на наши огороды, разгребали снег и из промерзлых грядок выковыривали капустные корни, прочные и безвкусные, как веревки. Редкому счастливцу попадалась морковь. И в один из таких дней самый маленький из ребят, Соколик, задумчиво сказал:

– Кончится война, и у нас будет много-много капустных корней…

Шла лютая зима сорок первого года. Однажды Николай Петрович сказал строго, присаживаясь на чьей-то кровати:

– А знаете, ребята, мы после войны все города заново отстроим. Чудесные у нас будут города… И никаких военных следов, как бы сейчас ни глумились захватчики.

И мы поняли, что сдан фашистам родной город Николая Петровича.

Стоял леденящий январь. В темный вечер, когда мы уже ложились спать, в черноту спальни пришел Николай Петрович. Сел и, ни слова не говоря, притих. Квадратными льдинками белели окна, и видно было, как от них шел пар. И вдруг Николай Петрович сказал:

– А после войны вернутся домой наши… У кого отец, у кого сын. И какие бы вести мы ни получали, мы обязательно должны дождаться их…

Казалось, что в спальню вошла еще большая чернота. И все ж мы видели, знали, что сидит Николай Петрович, поджав белые губы, строгий, как у могилы сына. И мы ничем не нарушили этой траурной тишины.